Но Джордж, увы, не видел ее. А ведь ему бы очень понравилось.

Эдит стала беспокоиться. Они вернулись из аэропорта, но Джорджа дома не застали. И всякий раз, как слышался шум машины внизу, она бросалась к окну посмотреть, не приехал ли он.

— Ну, Бога ради, Эдит! Он же взрослый! — говорил Джосс. — Может, захотел выпить пива и с кем-нибудь заболтался.

Но Эдит лишь досадливо отмахнулась: надо же такое придумать! Это просто исключено. Джордж — и вдруг заболтался. Да еще с незнакомцем!

Когда Натали, перецеловав всех и пожелав всем спокойной ночи, отправилась спать, Эдит проводила ее взглядом. Да, рна может гордиться своими детьми.

Недаром потрачено столько сил на их воспитание!

В полицию сигнал поступил в половине двенадцатого. А в одиннадцать двадцать администратор мотеля, наконец оторвавшись от телевизора, пошел поглядеть, что творится в четырнадцатом номере: ведь уже прошло больше пяти часов! К тому же приехала еще одна парочка нуждающихся в комнате. Администратор попросил их подождать, а сам поднялся наверх и постучался в дверь.

В номере была мертвая тишина.

Пришлось открыть дверь собственным ключом. Нельзя сказать, что он испытал потрясение, когда увидел, что делается внутри. Парочке он предложил приехать как-нибудь в другой раз и, прежде чем позвонить в полицию, спрятал в укромное место кредитные карточки Джорджа.

Эдит известили о случившемся в десять минут первого.

Лишь когда все закончилось, Дуэйн Портилло покинул место действия и поехал к Шону О’Грэйди, чтобы доложить ему о том, чему был свидетелем. Шон ошарашенно почесал в затылке.

— Ты хочешь сказать, что ублюдка уже прикончили?! Что его замочила паршивая проститутка, черт бы ее подрал!

Дуэйн кивнул: он и сам пока еще с трудом верил в случившееся.

Шону О’Грэйди это показалось забавным:

— Кто бы, черт побери, дал кредит под такое, а?!

Дуэйн Портилло тоже рассмеялся: денек, что и говорить, выдался странный!

Кэйт вместе с Лиззи отбирала вещи, которые дочь должна была взять с собой. Кэйт старалась скрыть под маской беззаботности свое настроение после того, как ее отстранили от расследования, но хватало ее ненадолго.

— Мам!

— Что, дорогая?

Лиззи повернула мать лицом к себе.

— Что все-таки произошло? Ты поссорилась с Патриком?

Кэйт впору было и плакать, и смеяться одновременно. Поссорилась?! Лиззи села на постель и поглядела на мать.

— Пожалуйста, мам, скажи, у тебя неприятности? Я просто не могу видеть тебя такой несчастной!

Кэйт заглянула в темные глаза дочери, так похожие на ее собственные, и почувствовала прилив нежности.

Но стоило ей заговорить, как голос ее сорвался. Лиззи привлекла ее к себе, крепко обняла, и Кэйт, прильнув к плечу дочери, дала волю слезам: где-то в глубине души она понимала, что Лиззи сама нуждается в утешении. Но так приятно, когда тебя прижимают к груди, целуют в волосы, уверяют, что все будет хорошо. Хотя Кэйт сердцем чуяла, что хорошо уже не будет. Что все позади. Что человек, которого она любила, предал ее. А ведь она и сейчас готова была его принять.

Лиззи тихонько вздохнула. Нежно гладя мать по волосам, она испытывала гордость от того, что впервые в жизни могла помочь матери разделить с ней ее невзгоды. Значит, мать — самая обыкновенная женщина, раз могла забыть о службе, составлявшей смысл ее жизни, значит, и у нее есть проблемы. Такой беспомощной и какой-то очень человечной Лиззи ее еще не видела.

Лиззи была уже достаточно взрослой, чтобы понять, как нужна матери ее помощь, ее ласка, ее любовь! Впервые в жизни они были на равных. Не существовало больше барьера, разделявшего их вот уже пятнадцать лет. И несмотря на сердечные муки, Кэйт радовалась этому чудесному ощущению единения с дочерью.

Позже, когда Кэйт сидела в гостиной вместе с матерью и Лиззи, по вечерней десятичасовой программе передали потрясающую новость! Кэйт как раз приняла ванну, приготовленную ей Лиззи, с ароматной эссенцией лаванды, которая действовала успокаивающе, и сидела теперь у телевизора, потягивая бакарди с печеньем.

Она призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы выслушать Сэнди Голла.

— Сегодня во Флориде зверски убит проституткой британский турист Джордж Маркхэм. Тело изрезано бритвой, шея — разбитой бутылкой. Согласно полученной информации, мистер Маркхэм, пятидесяти одного года от роду, разыскивался британской полицией по делу об убийстве шести женщин и ребенка. Установлено, что именно он и был «Потрошителем из. Грэнтли». В полиции подтвердили, что намеревались арестовать Джорджа Маркхэма после его возвращения из Флориды. Сегодня в Ливане…

— Господи Иисусе! — Эвелин была потрясена до глубины души.

Некоторое время Кэйт пристально смотрела на экран, после чего бросилась в прихожую и набрала номер телефона Кэйтлина. После второго гудка он снял трубку.

— Насколько я понимаю, Кэйти, ты слышала новость?

— Значит, это правда?!

— Истинная правда! Похоже, он наконец получил по заслугам! Его убила известная проститутка — Линетт, как там ее… не важно. Она заявила в полиции, что он набросился на нее и ей пришлось защищаться.

Кэйт кивнула, забыв о том, что Кэйтлин не видит ее.

— Ты здесь, Кэйт?

— Да. Ох, Кэнни, какая же я идиотка!

— Говорил я тебе, не бросайся головой в омут, но ты не послушалась, верно? — Кэйт почувствовала, что он улыбается.

— Нет, не послушалась.

— Ну вот что, Кэйти: отдохни еще несколько дней, а я пока переговорю с Флауэрсом. Ты классный специалист, он, я уверен, вовсе не хочет тебя терять. Теперь, когда история с Потрошителем наконец завершилась, все мы можем перевести дух.

Они попрощались, и Кэйт повесила трубку.

Надо же быть такой дурой! Обвинить Патрика Келли в том, что он пытался прикончить Маркхэма! Она примчалась к нему в дом и так орала, что чуть глотку себе не надорвала! Чего только она не наговорила! Лицо Кэйт запылало от стыда и унижения!

Должно быть, ничего, кроме омерзения, он к ней теперь не испытывает! И ни один здравомыслящий человек его не осудит за это!

Прижавшись головой к прохладной стене, Кэйт вздохнула: все пошло прахом, и виновата в этом только она! Мало того, что ее отстранили от дела, так она еще потеряла свой единственный шанс на счастье!

Как сказал бы Патрик, дура, круглая дура!

Она вспомнила проведенные с Патриком ночи. Их страсть. Их близость! Их любовь!

Да, он ее любил, а чем она отплатила ему?

В четверть восьмого раздался международный звонок, и Патрик схватил трубку.